 Русалки
Русалка — один из наиболее сложных персонажей славянской мифологии. В современном сознании и искусстве русалка воспринимается прежде всего как очаровательная красавица с длинными волосами и рыбьим хвостом, живущая в воде, любящая пение и музыку, завлекающая молодых людей. На такие представления, нередко встречаемые и в крестьянской среде ХIХ-ХХ веков, в значительной степени повлияли литературные источники, в частности чрезвычайно популярные в начале ХIХ века романтические произведения. Среди авторов, обращавшихся к образу русалки, можно назвать В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, М. Ю. Лермонтова, Ореста Сомова, Тараса Шевченко, Лесю Украинку, польских поэтов А. Мицкевича, Ю. Словацкого, Ю. За-леского, Т. Ленартовича и многих других.
Однако в записях традиционных представлений о русалках, начиная с середины Х1Х века, образ этого мифологического существа нередко выглядел совсем неромантично. Так, по поверьям жителей Саратовской губернии, русалки безобразны: они косматы, горбаты, с большим брюхом и острыми когтями, с длинной гривой и имеют железный крючок, которым ловят прохожих. В Витебской губернии их представляли старухами, грязными, злыми и угрюмыми, с клюкой в руках. Поверья и былич-ки о русалках бытовали повсеместно, но наиболее широко они были распространены в южных и западных губерниях России. Здесь, по сравнению с Русским Севером, они отличались яркостью описаний и разнообразием сюжетов.
Именование «русалка» исконно не является народным: по мнению исследователей, оно восходит к названию античного праздника роз rosalia, посвященного душам умерших. В народной среде существовали и другие названия этого персонажа. На Русском Севере, на Урале русалок называли «шутовками» (от шут — «черт»), а во многих местах, например у забайкальских казаков, — непосредственно «чертовками». Эти номинации подчеркивают принадлежность русалок к разряду нечистой силы. Некоторые восточнославянские названия русалок отражают их локализацию в пространстве — белорусское «водяницы», а также характерные для них действия — белорусское «купалки», украинское «лоскотухи» (от лоскотать — «щекотать»). Кое-где у русских — на южных и юго-западных территориях — русалок, в связи с их происхождением, называли «мертвушками», а также «мавками» или «навками». Последние названия восходят к слову «навь», или «навьи», означающему «души умерших», «покойники». Действительно, представление о том, что русалки — это души умерших некрещеными детей или девушек, которые не успели вступить в брак, было повсеместным. О происхождении русалок из некрещеных детей ярко свидетельствует поверье о том, что они, качаясь на деревьях, поют или приговаривают: «Меня мама породила, некрещену положила». Кроме того, во многих местностях крестьяне считали русалками также утопленниц, мертворожденных, детей, загубленных матерями или обмененных, девушек, пропавших без вести или проклятых родителями и не заслуживших при жизни прощения. По полесским поверьям, любая девушка, родившаяся на Русальной неделе, после своей смерти становится русалкой. В русалку превращается и та девушка, которая умирает в течение этой же недели.
Мелюзина (русалка).
Русалки относились к разряду покойников, чей жизненный потенциал не был исчерпан и потому сохранялся и после смерти. Вследствие этого им в народном сознании приписывалась большая магическая сила, которая могла проявляться как с положительным, так и с отрицательным знаком. Подобно нормальным покойникам — «родителям», образ русалок связывался с идеей благотворного воздействия на землю и ее плодородие. Вместе с тем они, представляя собой «неправильных» и соответственно опасных ходячих покойников, безусловно осознавались как нечистая сила.
В разных местных поверьях русалки наделялись различным обликом. На Украине их представляли молодыми красивыми девушками в белой одежде, с венком на голове. В некоторых местах в Полесье, соответственно одной из традиционных версий о происхождении русалок, их воображали в том виде, в котором обычно хоронили молодых девушек: в венчальном наряде, в венке и с распущенными волосами. Здесь же и в Белоруссии известен образ русалок как старых и безобразных женщин с длинными косматыми волосами и отвисшими грудями, которые подчас описывались как железные. Для южнорусской традиции наиболее характерным был тип привлекательной девушки-русалки с волосами зеленого или серебряного цвета, появлявшейся в обнаженном виде или одетой в белую рубаху, с венком из осоки и кувшинок на голове. Такие русалки наделялись в народном сознании необыкновенной красотой и вечной юностью. Согласно калужским поверьям, русалок возглавляет «наибольший черт», и от него каждая погибшая женщина получает непреходящую юность и красоту, перед которой не может устоять ни один мужчина. Для этого «главный начальник злых духов дает повеление варить ее в котле с разными снадобьями и зельями». Орловские крестьяне русалок описывали так: «ходят голые без обуви и без покрова на голове. Тело у них белое, как снег; лицо светлое, как восходящая луна; волосы красновато-светлые и длинными локонами расстилаются по плечам. Они легки, как пух» В других же местах считали, что русалки страшны и безобразны: их отличают высокий рост, крупное телосложение и полнота или, наоборот, невероятная худоба, обрюзглость, непомерно большие груди, которые они закидывают за плечи, длинные зубы и когти, косматые зеленые волосы до земли. В народном воображении демонический облик такой русалки дополнялся огромной расческой в виде бороны, которой она пыталась привести в порядок свою прическу. В обоих случаях для образа русалки характерны признаки покойника: тело почти прозрачное, лицо синее или бледное («в лице краски нет»), а подчас лица не видно вовсе, глаза неподвижные или закрыты, руки тощие и холодные, волосы распущены, одежда белого цвета, изначально свойственного траурному и погребальному облачению в русской культурной традиции.
Как и другие представители нечистой силы, русалки, по народным представлениям, обладали умением оборачиваться. В Симбирской губернии верили, что русалки могут обретать облик лошади: «Русалки были. Оборачивались лошадьми. Одна бежит. А мужик поймать ее хотел. Она только хотела лягнуть, а мужик отлетел в сторону и умер». Известны мифологические рассказы и об оборачивании русалок рыбами, земноводными, птицами, животными и даже стогом сена или тенью в виде движущегося столба воздуха.
 
Русалки. Русская миниатюра (XVIII в.).
Местом обитания русалок в течение года считались глубины рек, озер, запруд, болот, колодцев. Тамбовские крестьяне полагали, что русалки скрываются в «подземном царстве», а на Брян-щине и Орловщине верили, что почти весь год они спят в гробах на кладбищах или просто под землей. И лишь один раз в году русалки появляются на земле, и тогда их можно встретить в поле или в лесу, а также у воды, где они расчесывают свои волосы, моются или стирают белье, колотя его вальками. По поверьям, они любят сидеть и на колесах водяных мельниц. Но, завидев человека, они с шумом ныряют в воду.
Время пребывания и активной деятельности русалок на земле — Русальная неделя — совпадает с так называемой Семицкой, или Троицкой, неделей или, что встречается чаще, начинается после Троицкого воскресенья — с Духова дня и заканчивается днем всех святых. В некоторых местностях срок жизни русалок на земле определялся как период цветения ржи. Покинуть же землю они могли и в Петров день, а в Калужской и Орловской губерниях полагали, что русалки гуляют до осени, безмолвно катаясь «на волнах нивы». На Русальной неделе русалки не только резвились в полях и на поверхности вод, но и посещали человеческие поселения, обосновывались в лесах на деревьях. Особенно ими были любимы старые дубы и березы, а также склонившиеся над водой деревья. В традиционном сознании вода и растения, особенно деревья, осмыслялись как путь и граница между «этим» и «тем» мирами. В этот период, появляясь в мире живых, русалки становились видимыми для человека. В полдень или в полночь, а также после захода солнца человек мог наблюдать, как русалки качаются на ветвях, призывая друг друга: «Кума, кума, приходи!», как они плетут венки, прячутся во ржи, водят хороводы. Резвясь, русалки гудят, пищат, кричат, поют песни, бьют в ладоши, плещутся в воде. В Русальную неделю русалок можно встретить также в «нечистых» местах, где вообще любят находиться представители нечистой силы: на межах, перекрестках дорог, мостах, болотах.
Представления о появлении русалок в полях в период цветения ржи неслучайны: как существа, связанные с водой, они должны были способствовать вегетации растений и плодородию земли в целом. Действительно, крестьяне были уверены, что там, «где русалки бегали и резвились, там трава растет гуще и зеленее, там и хлеб родится обильнее». Они осмыслялись также как хранительницы посевов. Вместе с тем русалкам приписывали и вредоносные качества. Так, в их силах было причинить посевам вред: как и другие умершие не своей смертью, русалки могли наслать сокрушительные бури, проливные дожди, град. В некоторых местах верили, что русалки портят овощи и обтачивают зерно.
Если русалки благосклонны к людям, они, по поверьям, могут опекать ребенка в поле, пока его мать жнет, а также могут вернуть хозяевам пропавшую скотину. В народе верили, что русалки могут предсказывать будущее. Однако по большей части русалка — предвестник всего плохого, ее обычная фраза: «Год к году хуже». До сих пор в Поволжье известны рассказы на эту тему:
Дедушка был мельником. Значит, он, [когда] мельница остановится, выйдет и скажет: «Опять ты сюда села! Что тебе нужно?» А она отвечает Это правда было, не выдумка, это быль! У нее волосы длинные, зеленые <…> мокрые, и расчесывает гребешком сверху донизу Вот он, значит, спросит: «Что ты тут сидишь?» А она отвечает: «Что год хуже, что год хуже, что год хуже». Это она предсказывала. По народным верованиям, русалки были связаны с некоторыми женскими занятиями. На Владимирщине считали, что они прядут ночью в домах и в банях, где женщины оставили пучки волокна на гребнях. Широко распространены были представления и о том, что русалки похищают пряжу, нитки, оставленные для беления холсты у тех, кто ложится спать без молитвы. Крестьяне рассказывали, что видели их сидящими на деревьях и разматывающими украденную пряжу. Известны мифологические рассказы о том, что ворованные холсты русалки расстилают возле источников и моют их ключевой водой.
Русалок считали опасными и коварными существами. По ночам они пугают путников, водят их по бездорожью, преследуют и щекочут до смерти, заманивают в воду и топят. Согласно быличкам, русалки не любят девушек и молодых женщин, стариков и старух. На первых они нападают, срывают одежду и, стегая ветками, прогоняют из леса; от последних — прячутся. Особое внимание русалок привлекают дети и мужчины, особенно молодые. Они завлекают их к себе, веселятся с ними и щекочут их до обморока, а затем иногда невредимыми возвращают домой. Тульские крестьяне верили, что маленьких ребят русалки заманивают к себе ягодами, орехами, бубликами, калачами, которые носят в своих корзинках; они веселят их щекоткой и сами при этом радуются. Однако более бытовало мнение, что встречи с русалкой почти всегда приводят к гибели. В некоторых местах считали, что особенно опасаться русалок следовало детям. Так, в Рязанской губернии крестьяне верили, что русалка, «поймав «дитю», может затрясти и затоптать его до смерти». В Полесье считали, что русалки в виде старых безобразных дев особенно не терпят маленьких детей, которые без разрешения родителей выбегают из дома. Они хватают таких детей и убивают. Русалки нападают и на взрослого человека и мучают до смерти: кусают, душат, щиплют, щекочут. В Полесье верили, что русалки прячутся в жите с железной ступой и пестом, кнутом, кочергой или вальком и убивают этими орудиями людей. Согласно первым записям традиционных представлений о русалках, сделанным в начале XIX века в Могилевской губернии, эти существа изображают такие ужасные гримасы, что при взгляде на них лицо очевидца искажается навсегда.
 
Представления об опасности встреч с русалками бытовали повсеместно. В народе говорили, что они заманивают к себе прохожих красивым голосом и их пение «имеет силу до того очаровывать человека, что он может слушать его несколько лет, не сходя с места». Русалочьи песни, похожие на песни девушек, можно было отличить по примешивающемуся к ним стрекотанию сороки, заслышав которое, человеку следовало насторожиться. Заманив жертву в глубь леса, русалка тихонько подкрадывалась к ней сзади и щекотала под мышками до тех пор, пока та не задыхалась от смеха. Голову умершего русалки украшали венком из осоки и кувшинок, как у них, его руки связывали березовой веткой, а затем каждую ночь водили вокруг него хороводы. В народе полагали, что все это время тело покойника не подвергается гниению и начинает разлагаться только после прикосновения к нему человеческой руки. Если русалке удавалось затащить человека в воду, то она обволакивала его своими длинными волосами и топила. Такой утопленник, по поверьям, служил русалкам: чесал для них лен, а по ночам развлекал их игрой на каком-нибудь музыкальном инструменте. Те, кого погубили русалки, сами становятся русалками. Вот одна из быличек о том, как русалки защекотали девушку:
Все убежали, а одна девушка не убежала, и русалки ее защекотали. Утром рано люди на пастбище коров выгоняют, видят — она сидит, желтая, уже неживая. Ну, мать забрала ее в хату, а знает, что она уже русалка, поэтому ее не хоронили, а целый год она была в хате <…> При семье ничего не ела, а как только все выходят, ей поставят еду — кашу там наварят или борщ, чтобы пар шел, то она вставала и ловила ртом эту этот пар. Наестся, наестся пару и назад к себе за печку, там она и сидит. И так целый год. А уже на следующую Троицу, год прошел, она в ладоши захлопала и говорит: «Наши, наши идут!» Встала и пошла с русалками. К смерти человека вели и любовные отношения с красавицами-русалками. В народе верили, что познавший любовь русалки или хоть единожды поцелованный ею умирал от тоски или кончал жизнь самоубийством.
В некоторых местностях полагали, что вредоносное действие русалок распространяется и на домашних животных: они могут отобрать у коровы молоко, загонять коня в хлеву до появления пены. Чтобы противостоять этому, кое-где у белорусов 23 июня вешали в хлевах крапиву и венки из освященных трав.
По народным представлениям, благотворное или вредоносное действие русалок, их отношение к людям складывалось в зависимости от соблюдения последними предписанных традицией запретов и обычаев, приходившихся на Русальную неделю. В Полесье принятых установлений особенно строго придерживались в тех семьях, в которых умерли незамужние дочери, то есть где «в роду были русалки». Так, в течение всей недели на ночь русалкам на столе оставляли еду, а во дворе или в доме для них вывешивали холст или какую-нибудь одежду, чтобы они могли переменить свое мокрое одеяние на сухое и полять в нем. Иногда это была одежда, которую при жизни носила дочь хозяев дома. К запретным относились действия, которые в культуре многих славянских народов были регламентированы в связи со смертью и мертвыми вообще. Это действия, которые в сроки до погребения покойного и в поминальные дни могли, по народным представлениям, принести вред душам умерших. Так, в Русальную неделю нельзя было подметать пол, чтобы не испачкать русалок, обмазывать печь и стирать, иначе можно забрызгать русалкам глаза глиной и грязной водой. Нарушение запрета белить полотно, стирать и сушить белье могло, как полагали, привести к тому, что русалки утащат все или запачкают ножками. Под запретом были и женские рукодельные работы: прядение, снование, тканье, шитье. Если им пренебрегать, то, по поверьям, русалка повадится ходить в дом. Запрет шить в Полесье объяснялся также опасением зашить русалке глаза или пришить ее к одежде, и тогда она целый год будет пищать в доме.
Повсеместно бытовали запреты, связанные с работами и появлением в тех местах, где могут находиться русалки. Так, нельзя было купаться, особенно в полдень и полночь, и полоскать белье в водоемах, осуществлять работы в поле, огороде и лесу. В Смоленской губернии говорили:
Кто будет пахать в эту неделю, у того скот будет падать; кто будет сеять, у того градом побьет хлеб; кто будет прясть шерсть, у того овцы будут кружиться; кто будет городить изгородь, вить веревки, вязать бороны, тот зачахнет и согнется в дугу. Дети лиц, нарушивших Русальную <…> неделю, родятся уродами; приплод скота у этих хозяев будет ненормальным. Действительно, в эти дни крестьяне не работали ни в поле, ни в огороде, старались не ходить в лес и по посевам в одиночестве, не водили в лес лошадей и скотину, не разрешали детям бегать в поле, лес, залезать на деревья. Поля тех, кто чтил русалок соблюдением запретов, были под покровительством этих мифологических существ. Нарушителям же установлений они портили посевы.
Чтобы обеспечить расположение русалок, их задабривали, оставляя им на границах полей и перекрестках «относы» в виде хлеба, меда, соли, блинов. В Воронежской губернии для них по деревьям в лесах и по кустам, растущим около рек, развешивали холсты «на рубахи». Мотив выпрашивания у людей одежды русалкой — один из распространенных в восточнославянских троицких песнях:
Сидела русалка на белой березе
Просила русалка у девочек сорочки:
«Девочки-сестрички, дайте мне сорочки
Хоть не беленькой,
Лишь бы тоненькой».
Известны мифологические рассказы о том, как русалка благодарит женщину, которая сжалилась над ее голеньким ребенком и накрыла его своей одеждой. Обычно в благодарность русалка дает хороший урожай льна, трубку полотна, которая при разворачивании никогда не кончается, умение хорошо прясть, «спор в руки» на все дела.
Желая вернуть потерявшуюся на Русальной неделе скотину, смоленские крестьяне совершали русалкам «относ»: в лесу на дереве оставляли лапти, онучи из новой женской рубахи, хлеб и соль, завернутые в чистую тряпку; при этом обычно приговаривали: «Прошу вас, русалки, / Мой дар примите, /А скотину возвратите». В Пермской губернии крестьяне даже верили, что с помощью русалки можно разбогатеть: следует лишь подкараулить, когда она будет расчесывать волосы, с которых будет сыпаться серебро.
Чтобы обезопасить себя от неблагоприятных последствий при встрече с русалкой, крестьяне прибегали к оберегам и защитным действиям. Увидев русалок, как и в случаях с любыми представителями нечистой силы, необходимо было осенить себя крестным знамением или очертить круг около себя и закрестить его. Магический круг обводили обычно острым металлическим предметом типа серпа или ножа, а также кочергой или головней, которые были связаны с огнем и очагом. Защитной мерой, по традиционным представлениям, считались чтение молитвы, а также использование матерной брани. В народе было известно, что, увидев в лесу нагую женщину или ребенка, следует бросить им платок или что-либо из одежды, хоть рукав от платья оторвать. Нередко крестьяне советовали также отмахнуться от русалки вальком (рубелем), ударить палкой ее тень или быстро сказать, сколько зубцов имеется в бороне. По поверьям, русалки не могли подойти к человеку и соответственно причинить ему вред, если у него на шее было два креста: один на груди, другой — на спине. Оберегом считали не только нательный крест, но и острую булавку или иглу. По древним представлениям, русалки, как и ведьмы, боятся некоторых растений: чеснока, хрена, крапивы, полыни. Отправляясь туда, где могут появиться русалки, для безопасности можно было положить под мышку эти растения. Кое-где у русских верили, что, встречая человека, русалка задает ему вопрос: «Полынь или петрушка?» И если ответить: «Петрушка», то она скажет: «Ах, ты, моя душка!» — и защекочет до смерти. Следует же всегда отвечать: «Полынь», тогда русалка скажет: «А ну тебя, сгинь!» — и отстанет от человека. В некоторых местностях оберегом от русалок считался хлеб. Полагали также, что, увидев русалок, следует первому крикнуть: «Чур, моя!» Тогда они не причинят вреда, а одна из них пойдет за человеком и будет ему служить целый год до следующей Русальной недели, и лишь тогда убежит к своим.
Русальная неделя была насыщена не только запретами, соблюдением обычаев, но и многочисленными обрядами, часть которых связывалась с русалками и была направлена на соблюдение их своевременного пребывания на земле, а затем — ухода. Почитание праздника русалок, проведение соответствующих обрядов, согласно народным представлениям, гарантировало помощь этих существ в выращивании урожая. В Рязанской губернии, например, в молодежной среде существовал обычай ежедневно на Русальной неделе рядиться русалками и ходить в таком виде по селу. Наиболее бойкие девушки выходили вечером на улицу в одних рубахах, с распущенными волосами, закрывавшими лицо; они бродили по задворкам деревень, прятались в конопле и лишь ненадолго появлялись перед домами. Встречая одинокого прохожего, особенно если это был ребенок, они старались напугать его: ловили и трясли, как настоящие русалки.
В местных традициях некоторые дни Русальной недели имели свои названия, и к ним приурочивались определенные действия, обряды, запреты. Так, вторник, например, в Тульской губернии назвался «задушными поминками»; в этот день крестьяне ходили на кладбище и зазывали русалку. В Курской губернии среда на Русальной неделе звалась «буроломы» и связывалась с запретом белить холсты; иначе, как считали, начнется буря и разостланные на земле холсты унесет в омут. Последний день недели в разных местах именовался «русальным воскресеньем», «русальным» или «крапивным заговеньем». В этот день в южнорусских и поволжских губерниях — Астраханской, Воронежской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Тамбовской, Тульской, Саратовской, Симбирской — устраивали обычно обряды чествования и проводов русалок.
Эти обряды носили названия «водить русалку», «провожать русалку», «хоронить русалку», «прогонять русалку» и символизировали изгнание и уход русалок из мира людей. Главным персонажем ритуального действия была русалка, которую обычно изображали ряженые в антропоморфном или зооморфном облике. В роли русалок могли выступать девушки и молодые женщины, а также молодые мужчины. Устрашающий облик и атрибуты «русалки» указывали на восприятие ее как представителя мира «нежити». Ряженные русалками закрывали лица, черня их сажей, надевая маски, распуская волосы. Особенностью костюма «русалок» была белая неподпоясанная одежда из грубой ткани или старые рваные рубахи, сарафаны. Кое-где костюм дополнялся зеленью и цветами. В Рязанской губернии атрибутами «русалки» были кочерга, верхом на которой она появлялась на улице, и помело в руке.
В некоторых местах русалку изображали в виде чучела. В Рязанской губернии в заговенье перед Петровым постом делали из тряпок куклу величиною с шестинедельного ребенка, намалевывали ей нос, глаза, рот, наряжали в платье. Сделав из досок гроб, клали туда куклу, покрывали кисеей и убирали цветами. Парни, девушки, молодые женщины несли гроб на берег реки; девушки рядились кто священником, кто дьячком, кто дьяконом, делали кадило из яичной скорлупы и пели: «Господи, помилуй!» Все шли со свечами из стеблей конопли, тростника, полыни. У реки «русалке» расчесывали волосы и прощались с ней, целуя ее. Одни плакали, другие смеялись. Заколотив гроб, привязывали к нему камень и бросали в воду. После этого начинали петь песни и водить хороводы.
Широко был распространен обряд с ряженой русалкой в виде коня. Ее изображали один или два парня или мужика, встав друг за другом, положив на плечи жерди и накрывшись старой грубой тканью, иногда украшенной лентами и колокольчиками. Первый из них держал в руках палку с маской коня из соломы или тряпок, а в некоторых местах — с настоящим лошадиным черепом. Среди участников «вождения русалки» выделялся муж-чина-«погонщик», одетый в ветхий женский костюм, состоящий из рубахи и поневы; а его лицо закрывала специально изготовленная черная глиняная маска.
Ритуальное изгнание русалок устраивалось обычно вечером, ближе к полуночи. Традиционно, проведя «русалку» по всему селению, ее выпроваживали за околицу: в ржаное поле, к лесу или реке. Центральным действием «проводов» было шествие многочисленных жителей в праздничной одежде вслед за «русалкой», ряженой или в виде чучела. Участники процессии стучали заслонками и косами; при этом женщины то причитали, то пели веселые плясовые песни и смеялись.
В ходе обряда «русалки» проявляли свою агрессивную природу. В Тамбовской губернии мужчины, переодетые в торпища, прятались в ржаном поле, а когда шествие приближалось к ним, они, изображая русалок, неожиданно выскакивали из засады и бросались на девушек и женщин, стараясь ударить кнутом, а затем начинали преследовать убегавших. В Рязанской губернии на собравшуюся толпу набрасывалась сама ряженая русалка, резко развернувшись, как только ее подводили к полю. Схватив кого-нибудь, она принималась щекотать «жертву», затем, внезапно оставив ее, накидывалась на следующую. На Орловщине две де-вушки-«русалки» незаметно подбирались к месту гуляния молодежи и вторгались в него. Собрание с криками: «Ах, русалки идут!» — бросалось врассыпную, а «русалки» ловили девушек и парней и щекотали до слез. «Русалка-конь» во время шествия метался во все стороны, разгоняя и давя народ, пугая тех, кто сидел около своих домов и не участвовал в обряде. Поведение «русалок» разных типов, их гримасы и шутки вызывали общий смех и хохот.
В долгу у «русалок» не оставались и люди. В Рязанской губернии вышедшие на улицу жители нападали на ряженных русалками девушек с криком: «Гони русалок!», вынуждая их бежать к границе с соседней деревней. Тульские крестьяне бегали по полям, махая помелом, как бы отгоняя воображаемую русалку и громко крича: «Догоняй, догоняй!» Участники процессий для выпроваживания «русалки» гремели трещотками, били в заслонки и тазы, щелкали кнутами, а выйдя за пределы селения, стреляли из ружей холостыми патронами.
Изгнанные девушки-«русалки» какое-то время прятались в жите, в соседней деревне или в лесу, а затем, разоблачившись из обрядовых костюмов, возвращались домой. «Русалка-конь» на глазах публики валился на бок, задирал вверх ноги, изображая смерть. Ряженые скидывали с себя маску с пологом, которые участники «проводов» бросали в реку, или, разбив и разорвав на части, раскидывали по сторонам. Череп лошади «погребали» — бросали за деревней в яму, где и оставляли до следующего года. С соломенной или тряпичной куклой поступали по-разному. В Саратовской губернии чучело оставляли в поле на меже, а в Рязанской — сжигали на костре или разрывали на куски и разбрасывали.
В народной среде обязательность проведения обряда «проводов русалки» объясняли желанием вовремя избавиться от этих опасных существ. Так, воронежские крестьяне считали, что, если не бросить в поле «русалку», «то русалки всю лету будут тра-щать (стращать, пугать)». Вместе с тем ритуальное растерзание, сжигание или просто оставление чучела русалки в ржаных полях способствовало, по народным представлениям, лучшему росту хлебов.
«Проводы русалки» сопровождались или завершались еще одним важным ритуальным действием: участники обряда обливали друг друга водой. Это могло происходить во время шествия с «русалкой» и после него, уже на гулянии с хороводами, песнями и плясками. В саратовской традиции обливание осмыслялось как призывание дождя в летний период. Но, кроме того, общеизвестно, что обливание водой, равно как и купание, и перепрыгивание через огонь, в традиционной культуре всегда связывалось с идеей очищения, особенно тех, кто участвовал в ряженье. Действительно, завершающим актом «проводов русалки» кое-где в Рязанской губернии было обязательное перепрыгивание участников обряда через костер, на котором сгорало чучело русалки. Здесь считали, что каждый перескочивший через огонь получал защиту от болезней, злых духов и колдунов. В Тульской губернии существовал обычай непременного омовения в реке на рассвете, после совершения обряда. Этот обычай местные жители связывали со снятием запрета на купание после ухода русалок.
В русском фольклоре нередко встречается мотив возвращения девушки, ставшей русалкой, в человеческий мир. Обычно мифологические рассказы повествуют о том, что при попытке вернуться русалка обращается к людям:
говорили, что мать у них прокляла дочь. Ночью нельзя было ругаться, а она прокляла. Она оборотилась русалкой. Я иду однажды вечером, а она стоит у угла дома и кричит: «Андрей, надень мне крест!» Я думаю, с себя сниму крест, а ей надену. Подхожу, а она в овраг бежит и меня за собой тащит. Я думаю: «Ну нет, в овраг я не пойду». А она так и осталась русалкой.
Чаще же в быличках подмененную в детстве девушку, ставшую русалкой, в невестином возрасте спасают именно накидыванием на ее шею креста, и она остается жить с людьми. По украинским поверьям, русалки в Духов и Троицын день просят себе святого крещения.
|